Короленко

Короленко в Энциклопедическом словаре:
Короленко - Владимир Галактионович (1853-1921) - русский писатель ипублицист, почетный академик Петербургской АН (1900-02), почетный академик Российской АН (1918). В 1879 арестован по подозрению в связях с революционными деятелями; в 1881-84 ссылка в Якутии. Рассказы и повести "Сон Макара" (1883), "Слепой музыкант" (1886), "Без языка" (1895), "Павловские очерки" (1890), "Река играет" (1891), автобиографическая повесть "История моего современника" (опубликована посмертно 1922) и др.проникнуты демократическими и гуманистическими идеями. Критика революционного террора после 1917 в письмах к А. В. Луначарскому (1922). Редактор журнала "Русское богатство" (1895-1918).

Читать избранные произведения Короленко:

Значение слова Короленко по словарю Брокгауза и Ефрона:
Короленко (Владимир Галактионович) — выдающийся современный беллетрист. Род. 15 июня 1853 г. в Житомире. По отцу он старого казацкого рода, мать — дочь польского помещика на Волыни. Отец его, занимавший разные должности в Житомире, Дубне, Ровне, отличался редкой нравственной чистотой. В главных чертах сын обрисовал его в полуавтобиографической повести: "В дурном обществе", в образе идеально честного "пана-судьи". Детство и отрочество К. протекли на Волыни, в своеобразной обстановке маленьких городков, где сталкиваются три народности: польская, украинско-русская и еврейская, и где бурная и долгая историческая жизнь оставила ряд воспоминаний и следов, полных романтического обаяния. Все это, в связи с полупольским происхождением, наложило неизгладимую печать на творчество К. и ярко сказалось в его художественной манере, роднящей его с новыми польскими писателями — Сенкевичем, Оржешко, Прусом. В ней гармонично слились лучшие стороны обеих национальностей: польская колоритность и романтичность и украинско-русская задушевность и поэтичность. К природным качествам пришли на помощь альтруистические течения русской общественной мысли 70-х годов. К. окончил курс в ровенском реальном училище, в 1870 г. Незадолго до этого умер идеально бескорыстный отец, оставив многочисленную семью почти без всяких средств, и когда в 1871 г. К. поступил в спб. технологический инст., ему пришлось вынести самую тяжелую нужду. В 1872 г., благодаря стараниям энергичной матери, ему удалось перебраться в Москву и поступить стипендиатом в петровско-разумовскую земледельческую акд. В 1874 г., за подачу от имени товарищей коллективного прошения, он был исключен из акд. Поселившись в СПб., К. вместе с братьями добывал средства к существованию для себя и семьи корректурной работой. С конца 70-х годов К. подвергается аресту и ряду административных кар, закончившихся тем, что, после нескольких лет ссылки в Вятской губ., он в начале 80-х годов поселен в восточной Сибири, в 300 верстах за Якутском. Сибирь произвела на невольного туриста огромное впечатление и дала материал для лучших его очерков. Дико-романтическая природа сибирской тайги, ужасающая обстановка жизни поселенцев в якутских юртах, полная приключений жизнь бродяг, типы правдоискателей рядом с типами людей почти озверевших — все это художественно отразилось в превосходных очерках К. из сибирской жизни: "Сне Макара", "Записках сибирского туриста", "Соколинце", "В подследственном отделении". Автор почти не останавливается на будничных сторонах сибирского быта, а берет его по преимуществу в его наиболее величавых или оригинальных проявлениях. В середине 80-х гг. К. разрешено было поселиться в Нижнем Новгороде, и с тех пор все чаще и чаще фигурирует в его рассказах верхне-волжская жизнь. Романтического в ней мало, но много беспомощности, горя и невежества — и это нашло свое отражение в рассказах К.: "На солнечном затмении", "За иконой", "Река играет", в полуэтнографических "Павловских очерках" и особенно в очерках, составивших целую книгу под загл.: "В голодный год" (СПб., 1893). Эта книга явилась результатом энергической деятельности К. по устройству бесплатных столовых для голодающих в Нижегородской губ. Газетные статьи его об организации помощи голодающим в свое время дали ряд весьма важных практических указаний. В 1894 г. К. ездил в Англию и Америку и часть своих впечатлений выразил в очень оригинальной повести "Без языка" ("Русск. Богат.", 1895, № 1—3), несколько сбивающейся на анекдот, но в общем написанной блестяще и с чисто диккенсовским юмором. С 1895 г. К. состоит издателем "Русского Богатства" — журнала, к которому он теперь примкнул окончательно. Прежде, его произведения чаще всего печатались в "Русской Мысли". К. начал свою литературную деятельность еще в конце 70-х годов, но большой публикой не был замечен. Его первая повесть — "Эпизоды из жизни искателя" появилась в "Слове". Сам автор, очень строгий к себе и вносящий в собрания своих произведений далеко не все им напечатанное, не включил в них "Эпизодов". А между тем, несмотря на большие художественные недочеты, эта повесть чрезвычайно замечательна, как историческое свидетельство нравственного подъема, охватившего русскую молодежь 70-х гг. В рассказе нет ничего напускного: это не щеголяние альтруизмом, а глубокое настроение, проникающее человека насквозь. В этом настроении — источник всей дальнейшей деятельности К., отличительная черта которой — глубокая любовь к людям и стремление доискаться в каждом из них лучших сторон человеческого духа, под какой бы толстой и, с первого взгляда, непроницаемой корой наносной житейской грязи они ни скрывались. Удивительное умение отыскать в каждом человеке то, что, в pendant Гетевскому ewig weibliche, можно было бы назвать das ewig menschli c he, больше всего и поразило читающую публику в "Сне Макара", которым, после 5 лет молчания, прерывавшегося только небольшими очерками и корреспонденциями, К. вторично дебютировал в "Русской Мысли" 1885 г. В почти совсем объякутившемся жителе затерянной под полярным кругом сибирской слободы, официально считающемся христианином, но на самом деле и Бога представляющем себе в якутском образе Великого Тойона, автор успел заметить тлеющую божественную искру и так осветил темную душу дикаря, что стала она нам близка и понятна. И сделал это автор, отнюдь не прибегая к идеализации. Он не скрыл ни одной плутни и ни одной проделки Макара, но сделал это не как судья и обличитель, а как добрый друг, знающий, что не в испорченности Макара источник его отступлений от правды. Успех "Сна Макара" был огромный. Превосходный, истинно-поэтический язык, редкая оригинальность сюжета, необыкновенная сжатость и вместе с тем рельефность характеристики лиц и предметов (последнее вообще составляет одну из сильнейших сторон художественного дарования Короленко) — все это, в связи с основной гуманной мыслью рассказа, произвело чарующее впечатление на читающую публику, и молодому писателю сразу отведено было место в первых рядах литературы. Одна из характернейших сторон успеха, выпавшего как на долю "Сна Макара", так и других произведений К. — это его всеобщность; так, не только самый обстоятельный, но и самый восторженный этюд о К. принадлежит критику "Моск. Ведом.", Ю. Николаеву, известному своей ненавистью ко всему "либеральному". Вслед за "Сном Макара" появился рассказ "В дурном обществе" — тоже одно из лучших произведений К. Рассказ написан в романтическом стиле, но эта романтика свободно вылилась из общего склада души автора. Действие опять происходит в такой среде, где только очень любящее сердце может открыть проблески человеческого сознания — в сборище воров, нищих и разных свихнувшихся людей, приютившихся в развалинах старого замка одного из волынских городков. Они все преисправно воруют и пьянствуют, но все же сын "пана судьи", случайно сблизившийся с "дурным обществом", ничего дурного не вынес из него, потому что тут же встретил высокие образцы любви и преданности. Образ маленькой страдалицы Маруси, из которой "серый камень", т. е. подземелье, высасывает жизнь, принадлежит к грациознейшим созданиям новейшей русской литературы, и смерть ее описана с той истинной трогательностью, которая дается только немногим избранникам художественного творчества. По романтическому тону и месту действия к рассказу "В дурном обществе" близко примыкает полесская легенда "Лес шумит". Она написана почти сказочной манерой и по сюжету довольно банальна: пана убил оскорбленный в своих супружеских чувствах холоп. Но подробности легенды разработаны превосходно; в особенности прекрасна картина волнующегося перед бурей леса. Выдающееся умение К. описывать природу сказалось здесь во всем блеске. Он воскресил совсем было исчезнувший из русской литературы, после смерти Тургенева, пейзаж. Меланхолия чужда К.: из созерцания природы он извлекает то же бодрящее стремление ввысь и ту же веру в победу добра, которые составляют основную черту его творческой личности. К волынским, по месту действия, рассказам Короленко принадлежат еще "Слепой музыкант" (1887), "Ночью" (1888) и рассказ из еврейской жизни: "Йом-Кипур". "Слепой музыкант" написан с большим искусством, в нем много отдельных хороших страниц, но, в общем, задача автора — дать психологический очерк развития у слепорожденного представлений о внешнем мире — не удалась. Для художества здесь слишком много науки или, вернее, научных домыслов, для науки — слишком много художества. Поистине благоухающее впечатление производит рассказ "Ночью", почему-то мало известный читающей публике. Разговоры детей о том, как появляются на свет дети, переданы с поразительной наивностью. Такой тон создается только с помощью качества, драгоценнейшего для беллетриста — памяти сердца, когда художник воссоздает в своей душе мельчайшие подробности былых чувств и настроений, во всей их свежести и непосредственности. В рассказе фигурируют и взрослые. Одному из них, молодому доктору, удачно справившемуся с тяжелыми родами нового ребеночка, это кажется простым физиологическим актом. Но другой собеседник два года тому назад при таком же "простом" физиологическом акте потерял жену, и жизнь его разбита. Вот почему он не может согласиться, что все это очень "просто". И автор этого не думает. И для него смерть и рождение, как и все человеческое существование — величайшая и чудеснейшая из тайн. Оттого и рассказ весь проникнут веянием чего-то таинственного и неизведанного, к пониманию которого можно приблизиться не ясностью ума, а неопределенными порывами сердца. В ряду сибирских рассказов К., кроме "Сна Макара", заслуженной известностью пользуются "Из записок сибирского туриста", с центральной фигурой "убивца". "Убивец" — человек необычного душевного склада; он правдоискатель по преимуществу, и не удовлетворяет его справедливость, достигнутая путем пролития крови. Мечется в страшной тоске "убивец" и не может примириться с коллизией двух одинаково священных принципов. Та же коллизия двух великих начал лежит в основе небольшого рассказа "В пасхальную ночь". Автор вовсе не имеет намерения осуждать тот порядок, по которому арестантам не позволяют бежать из тюрем: он только констатирует страшный диссонанс, он только с ужасом отмечает, что в ночь, когда все говорит о любви и братстве, хороший человек, во имя закона, убил другого человека, ничем дурным в сущности себя не заявившего. Таким же отнюдь не тенденциозным, хотя и всего менее бесстрастным художником является К. и в превосходном рассказе о сибирских тюрьмах — "В подследственном отделении". В необыкновенно яркой фигуре полупомешанного правдоискателя Яшки автор с полной объективностью отнесся к той "народной правде", перед которой так безусловно преклоняются многие из ближайших автору по общему строю миросозерцания людей. Переселившись на Волгу, К. побывал в Ветлужском крае, где на Святом озере, у невидимого Китеж-града, собираются правдоискатели из народа — раскольники разных толков — и ведут страстные дебаты о вере. И что же вынес он из этого посещения? (рассказ: "Река играет"). "Тяжелые, не радостные впечатления уносил я от берегов Святого озера, от невидимого, но страстно взыскуемого народом града... Точно в душном склепе, при тусклом свете угасающей лампады провел я всю эту бессонную ночь, прислушиваясь, как где-то за стеной кто-то читает мерным голосом заупокойные молитвы над уснувшей навеки народной мыслью". К. всего менее, однако, считает народную мысль действительно уснувшей навеки. Другой рассказ из волжской жизни — "На солнечном затмении" — заканчивается тем, что те же обитатели захолустного городка, которые так враждебно отнеслись к "остроумам", приехавшим наблюдать затмение, прониклись истинным удивлением пред наукой, столь мудрой, что даже пути Господни ей ведомы. В заключительном вопросе рассказа: "когда же окончательно рассеется тьма народного невежества" слышится не уныние, а желание скорейшего осуществления заветных стремлений. Вера в лучшее будущее составляет вообще основную черту духовного существа К., чуждого разъедающей рефлексии и отнюдь не разочарованного. Это его резко отличает от двух сверстников его — Гаршина и Чехова. Очерки и рассказы К. собраны в 2 книжках, из которых 1-я с 1886 (M., изд. "Рус. Мысли") выдержала 6 изд., а вторая, с 1893 г. — 2 изд. В эти сборники не вошли, кроме ранних произведений, довольно большие повести "Прохор и студенты" ("Русская Мысль" 1887 г., № 1 и 2) и "С двух сторон" (там же, 1888 г., № 11 и 12). "Слепой музыкант" с 1887 г. выдержал 3 изд. В Лондоне напеч. "Чудная" (1893) и "Воспоминания о Н. Г. Чернышевском" (1894). Много раз выходили в народных изданиях некоторые отдельные рассказы К. В числе их "Невольный убийца" (Убивец) издан спб. комитетом грамотности, присудившим автору в 1895 г. большую зол. медаль имени Погоского. Значительное число рассказов К. переведены на английский, немецкий, французский и славянский языки. О К. писали К. К. Арсеньев ("Крит. опыты", т. II); В. А. Гольцев ("Артист", 1895 г., № 45); Д. С. Мережковский ("Сев. Вестн.", 1889 г., № 5); Ю. Николаев (Говоруха-Отрок), в "Русск. Обозр." (1893 г. и отд., М. 1893); Альфред Рембо, в "Jour. des D é bats" (1894 г., январь); А. М. Скабичевский в "Истории новой русской литературы" (2-е изд. 1894 г.). С. Венгеров.

Определение слова «Короленко» по БСЭ:
Короленко - Владимир Галактионович [15(27).7.1853, Житомир, - 25.12.1921, Полтава], русский писатель, публицист, общественный деятель. Отец - судебный чиновник из дворян, мать - из семьи небогатого польского помещика. В 1871 К. поступил в Петербургский технологический институт, в 1874 перешёл в Петровскую земледельческую академию в Москве. Под влиянием революционной пропаганды стал «лавристом», намеревался идти «в народ».
В 1876 за подачу коллективного студенческого протеста был исключен из академии, арестован и сослан на год в Кронштадт под полицейский надзор. Освободившись, поступил в 1877 в Петербургский горный институт. В 1878 впервые выступил в газете
«Новости» как журналист. В 1879 опубликовал в журнале «Слово» первый рассказ «Эпизоды из жизни «искателя»». В 1879-81 К. находился в тюрьмах и ссылках в Европейской России и на Урале; в 1881 за отказ присягать Александру III был выслан в Якутию. С 1885 жил в Н. Новгороде.
В тюрьме К. написал рассказ «Чудная» (1880, опубликован 1905), в котором создал образ ссыльной девушки-революционерки, мужественной и непримиримой. На её примере писатель показал, что пропасть взаимного недоверия разделяет народ и народническую интеллигенцию. К. был свободен от ограниченности народнических иллюзий. В его произведениях русская действительность конца 19 - начала 20 вв. нашла во многом верное отражение. Он показал в них, как жизнь опровергает коренные догматы «революционеров без народа».
В отличие от народнических эпигонов, К. показал, что мужицкая масса неоднородна - рядом с бедняком стоит кулак (очерк «Ненастоящий город», 1880): в народе растет протест («Яшка», 1880), тяга к справедливости и правде
(«Убивец», 1882), вера в их торжество («Сон Макара», 1883). Сибирские наблюдения обогащали творчество К. на протяжении многих лет: «Соколинец», «Федор Бесприютный» (оба - 1885), «Черкес» (1888),
«Ат-Даван» (1892), «Марусина заимка» (1899), «Огоньки», «Мороз» (оба - 1901) и др. В этих произведениях, как и в рассказах «Волынского цикла» - «В дурном обществе» (1885), «Лес шумит»
(1886), «Парадокс» (1894), - появляются «выломившиеся» из «приличного» общества и противостоящие ему вольнолюбивые бродяги, каторжники, поселенцы, нищие. В повести «Слепой музыкант»(1886) мажорно звучит характерный для К. мотив преодоления физических и нравственных недугов, мешающих человеку стать активным членом общества. Вера К. в скрытые до поры силы народные отразилась в рассказе
«Река играет» (1892). Путешествие в Америку в 1893 дало писателю материал для ряда художественных и публицистических произведений, самое значительное из которых повесть «Без языка» (1895, 2-я редакция - 1902).
Выступления в защиту эксплуатируемых скупщиками кустарей («Павловские очерки», 1890) и голодающих крестьян (очерки «В голодный год», 1892), участие в реабилитации удмуртских крестьян, ложно обвинённых в ритуальном убийстве (цикл статей «Мултанское жертвоприношение». 1895-96),
выдвинули К. в число передовых демократических русских публицистов.
В 1896-1900 К. жил в Петербурге, входил в редакцию либерально-народнический журнал «Русское богатство» (в 1904-1918, с перерывами, - его редактор). С 1900 К. жил в Полтаве. В 1902 он защищал крестьян - участников аграрных волнений на Полтавщине. В 1903 ездил в Кишинев, где произошёл еврейский погром, и откликнулся на него очерком
«Дом № 13» (опубликован в России в 1905). Предчувствием народной революции пронизаны очерк «В облачный день» (1896), рассказ «Мгновение» (1900). Избранный в 1900 почётным академиком по разряду изящной словесности, К. в 1902 совместно с А. П. Чеховым отказался от звания, протестуя против беззаконной отмены академией выборов М. Горького. В статье
«Сорочинская трагедия» (1907) К. обвинил начальника карательной экспедиции Филонова в убийствах крестьян и потребовал публичного суда над ним; статьи «Бытовое явление» (1910) и «Черты военного правосудия» (1910-11) - яркие выступления против смертной казни, обличение деятельности военно-полевых судов. Вмешательство К. в так называемое
«дело Бейлиса» (см. Бейлиса дело) способствовало разоблачению его устроителей и помогло добиться оправдательного вердикта присяжных. Авторитет К.-публициста был огромен; в течение долгих лет К. олицетворял собой совесть и достоинство русской демократической литературы.
В 1905-21 К. работал над мемуарами «История моего современника» (опубликованы 1922), в которых раскрывается процесс становления личности молодого человека разночинского этапа освободительного движения. Значительный интерес представляют литературно-критические ст. К.:
«Воспоминания о Чернышевском» (1890), «О Глебе Ивановиче Успенском» (1902), «А. П. Чехов» (1904), о Н. В. Гоголе - «Трагедия великого юмориста» (1909), две статьи о Л. Н. Толстом (1908) и др.
Отношение К. к Великой Октябрьской социалистической революции было сложным и противоречивым. Называл себя «беспартийным социалистом», не разделял идей большевистской партии, но активно выступал против контрреволюции и творимых ею бессудных казней, погромов. Высоко ценя литературную и общественную деятельность К. в целом, В. И. Ленин в 1919 критиковал его за непонимание целей и задач революции и диктатуры пролетариата (см. письмо к М. Горькому, Полн. собр. соч., т. 51, с. 48).
Реализм К., продолжая традиции классической русской литературы (в том числе традиции тургеневской школы), открывал и новые перспективы: писатель стремился найти художественные средства для выражения предчувствия неизбежного обновления жизни; литературу, считал он, необходимо обогатить чертами героического:
«Мы признаем и героизм. И тогда из синтеза реализма с романтизмом возникнет новое направление художественной литературы...» (Избранные письма, т. 3, 1936 с. 29).
Литературная и общественная деятельность К. - демократа и гуманиста, ненавидевшего самодержавие, боровшегося против произвола царских властей, защитника угнетённых - оказывала большое революционизирующее влияние на передовые слои русского общества. В речи
«Из воспоминаний о В. Г. Короленко» (1918) М. Горький выразил уверенность в том, что в «... великой работе строения новой России найдет должную оценку и прекрасный труд честнейшего русского писателя В. Г. Короленко, человека с большим и сильным сердцем»
(Собр. соч., т. 14, с. 245).
В Полтаве в 1928 открыт литературно-мемориальный музей К.
Соч.: Полн. собр. соч., т. 1-5, 6-8, 13, 15-22, 24. 50-51, Хар. - Полтава, 1922-29; Собр. соч., т. 1-10, М., 1953-1956; Собр. соч., т. 1-5, М., 1960-61; Избр. письма, т. 1-3, М., 1932-36; Записные книжки. 1880-1900, М., 1935; В. Г. Короленко о литературе, М., 1957; История моего современника, М., 1965.
Лит.: Ленин В. И., Полн. собр. соч., 5 изд., т. 3, с. 436; т. 15, с. 132; Луначарский А. В., В. Г. Короленко, Собр. соч., т. 1, М., 1963; Шаховская Н., В. Г. Короленко, М., 1912; Батюшков Ф. Д., В. Г. Короленко как человек и писатель, М., 1922; Дерман А. Б., Жизнь В. Г. Короленко, М.- Л., 1946; Балабанович Е. 3., В. Г. Короленко, М., 1947; Груздев И., Короленко и Горький, Г., 1948; Бялый Г. А., В. Г. Короленко, М.- Л., 1949; Котов А. К., В. Г. Короленко, М., 1957; А. М. Горький и В. Г. Короленко. Переписка, статьи, высказывания, М., 1957; Миронов Г. М., Короленко, М., 1962; В. Г. Короленко в воспоминаниях современников, [М.], 1962; Донской Я. Е., В. Г. Короленко, Хар., 1963; Ростов Н., В. Г. Короленко, М., 1965; Короленко С. В., Книга об отце, Ижевск, 1968; История русской литературы конца XIX - нач. XX в. Библиографический указатель. М.- Л., 1963.
Г. М. Миронов.
В. Г. Короленко. «Без языка» (Киев, 1950). Рисунок В. С. Слыщенко.

В. Г. Короленко.

Королек    Короленко    Королёв