Киники

Киники в Энциклопедическом словаре:
Киники - (греч. kynikoi - от Kynosarges - Киносарг, холм в Афинах сгимнасием, где Антисфен занимался с учениками; лат. cynici - циники), однаиз сократических школ древнегреческой философии (Антисфен, ДиогенСинопский, Кратет и др.). Выдвинув идеал безграничной духовной свободыиндивида, киники относились с демонстративным пренебрежением ко всякимсоциальным институтам, обычаям и установлениям культуры. Оказали влияниена стоицизм.

Значение слова Киники по словарю Брокгауза и Ефрона:
Киники (от κύων — собака или от места Cynosarges) — считали себя истинными выразителями сократовской философии, хотя в действительности представляли собой сочетание сократических элементов с софистическими и элеатскими. Основатель кинической школы, Антисфен, был первоначально учеником софистов и лишь в зрелом возрасте стал последователем Сократа. Самый известный ученик Антисфена — Диоген из Синопа. Кинизм существовал до конца третьего века (приверженцами его были, например, Менедем и Менипп), когда он слился со стоицизмом. В учении К. замечается двойственное отношение как к науке, так к этике и религии. Они с пренебрежением относились к науке и утверждали, что истина в познании не выражает сущности вещей (Диоген Лаэртский говорит об Антисфене, что он даже грамотность считал излишней), но в то же время желали быть просветителями толпы и в знании видели сущность добродетели. В этике, наряду с индивидуалистическими тенденциями, встречаются космополитические; в религии К. повторяют элеатское учение о единобожии, которое трудно согласить с их взглядами на истину и познание. Противоположность принципов, защищаемых К., неизбежно должна была привести к смерти этой школы; лучшие ее тенденции перешли в стоицизм. Стоик Зенон является преемником К. Кратеса. Поводом к возникновению кинизма, т. е. одностороннего понимания Сократа, послужила двойственность в учения Сократа о добродетели. Видя в свободе человеческого духа высший принцип этики, а в добродетели — средство к достижению свободы, Сократ свободу понимал, с одной стороны, как освобождение от страстей, с другой — как подчинение страстей разуму; поэтому он вовсе не отрицал момента наслаждения и требовал лишь αυταρκέιαν, самообладания. К. настаивают исключительно на первом моменте учения Сократа, утверждая, что только добродетель есть благо, а все остальное — зло. Вследствие этого К. не могли ценить, как Сократ, знание; они считали вредными не только науки, не имеющие отношение к добродетели (например, логику и физику), но даже и искусство и вообще знание, ибо занятие ими отвлекает от важнейшего — от работы над самим собой. Пренебрежение к науке К. обосновывали номиналистической теорией познания, на которой очевидно влияние софиста Горгия. Необходимо, говорит Антисфен, определить понятие вещи; но каждая вещь, в отличие от всякой другой, имеет лишь ей одной свойственные предикаты; поэтому нельзя ее определять общими понятиями и ни одно определение не достигает цели; предмет может быть обозначен только именем, субъектом, который не способен стать предикатом: все реальное — индивидуально; общие понятия выражают не сущность вещей, а мысли людей о них. "Людей, — говорит Антисфен, — я вижу, а человечества не вижу". Из этой теории об именах и понятиях К. заключают, что "нельзя себе противоречить". Отказавшись, таким образом, от всякой теории, К. ограничивают область знания практикой: знание имеет целью сделать человека добродетельным и вместе с тем счастливым. Счастье и добродетель суть тожественные понятия, ибо не может быть счастья без добродетели, а добродетель всегда ведет к счастью; единственное зло — порочность; что не относится ни к добродетели, ни к порочности, то для человека безразлично; внешние благабогатство, почести и т. д. — дело случая и не имеет значения; для счастья они не нужны, а без добродетели они даже вредны. Самое вредное и тщетное — это наслаждение, считаемое обыкновенно людьми за нечто особенно ценное. Антисфен говорит, что он "охотнее сумасшествовал бы, чем наслаждался". Труд и бедствия — блага, ибо они освобождают человека от подчинения внешним условиям и от страстей. Только тот вид наслаждения, который проистекает от работы и не сопряжен с угрызениями совести, признается Антисфеном. Итак, счастлив только тот, кто равнодушен к бедности и богатству, к почестям или позору, к работе или наслаждению, к жизни или смерти. По своему существу добродетель состоит в знании — не теоретическом, а жизненном, т. е. понимании. Добродетель едина; она может быть приобретена путем обучения и не может быть утрачена. Приобрети знание, т. е. достигнуть добродетели, значит сделаться мудрецом. Противоположность мудреца и бессмысленной толпы служит неиссякаемым источником рассуждений и описаний К., в чем стоики им усердно подражали. К. считали своей обязанностью служить поучительным примером для толпы, причем образ жизни их, наряду с удивительными чертами бескорыстия и свободы духа, представлял отвратительные черты бесстыдства и отсутствия эстетики. Из числа их правил, определявших образ жизни, достаточно привести одно: "можно употреблять в пищу все съедобное, не исключая и человеческого мяса". Семью К. должны были отрицать, как налагающую узы на свободу мудреца. Так как мудрец не может стать рабом, даже будучи проданным в рабство, то разницы между свободным и рабом для К. не существует: тем не менее им должно быть поставлено в заслугу, что они первые признали рабство неестественным состоянием (стоики в этом отношении лишь развили дальше учение К.). К государству К. также относились, как к чему-то безразличному; мудрец-киник выше государственных ограничений. Они не признавали и уз отечества. Космополитизм К. проистекал из их индивидуализма и основывался не столько на идее равенства всех, сколько на самодовлении мудреца. В этом отношении стоики представляют действительный шаг вперед. К народной религии, с ее многобожием и человекообразностью богов, К. относились отрицательно, являясь в этом преемниками элеатского монотеизма. Единственный род служения Божеству, признаваемый К., это — добродетель. Молитва не имеет разумного основания: мудрец не станет просить ничего противного добродетели, а обладая добродетелью, он обладает и всем, необходимым для него. Над мистериями греков К. смеялись, но в то же время старались аллегорически истолковать мифы, влагая в них нравственный смысл. В противоречии с учением К. стоит их стремление к образованию толпы (слова Антисфена, что он, подобно врачу, необходим для больных, а не для здоровых). См. Delaunay, "De cynismo ас praecipue de Antisthene, Diogene et Cratete" (П., 1831). Сохранившиеся отрывки собраны у Муллаха в "Fragmenta phil. graec." (II, ст. 261—395). Э. Радлов.

Определение слова «Киники» по БСЭ:
Киники (греч. kynikуi, от Kynуsarges - Киносарг, холм и гимнасий в Афинах, где Антисфен занимался с учениками; лат. cynici - циники)
одна из так называемых сократических философских школ Древней Греции. Её представители (Антисфен, Диоген Синопский, Кратет и др.) стремились не столько к построению законченной теории бытия и познания, сколько к отработке и экспериментальной проверке на себе определённого образа жизни. Главное, что от них осталось в сознании последующих поколений,- это не трактаты, которые они писали, а преимущественно анекдоты: бочка Диогена, его просьба к царю Александру Македонскому:
«Отойди и не засти мне солнца»; брак Кратета, осуществляемый прямо на площади, и т.п. Примитивность кинического философствования, поражающая при сравнении с виртуозной диалектикой платонизма и аристотелизма, - лишь оборотная сторона стремления всецело сосредоточиться на одной и притом, возможно, более простой идее. Мыслить по-кинически - только средство; цель - жить по-кинически.
Учение К., созданное в условиях кризиса античного полиса людьми, не имевшими своей доли в гражданском укладе жизни (основатель кинизма Антисфен был незаконнорождённым), обобщает опыт индивида, который может духовно опереться лишь на самого себя, и предлагает этому индивиду осознать свою извергнутость из патриархальных связей как возможность достичь высочайшего из благ: духовной свободы. Последовав примеру Сократа, К. довели его установки до небывалого радикализма и окружили атмосферой парадокса, сенсации, уличного скандала; недаром Платон назвал Диогена «Сократом, сошедшим с ума».
Если Сократ еще демонстрировал уважение к наиболее общим заповедям традиционной патриотической морали, то К. с вызовом именовали себя «гражданами мира» (термин «космополит» был создан ими) и обязывались жить в любом обществе не по его законам, а по своим собственным, с готовностью приемля статус нищих, юродивых. Именно то положение человека, которое всегда считалось не только крайне бедственным, но и крайне унизительным, избирается ими как наилучшее: Диоген с удовольствием применяет к себе формулу страшного проклятия - «без общины, без дома, без отечества».
К. хотели быть «нагими и одинокими»; социальные связи и культурные навыки казались им мнимостью, «дымом» (в порядке умственного провоцирования они отрицали все требования стыда, настаивали на допустимости кровосмесительства и антропофагии и т.п.).
«Дым» нужно развеять, обнажив человеческую сущность, в которой человек должен свернуться и замкнуться, чтобы стать абсолютно защищенным от всякого удара извне. Все виды физической и духовной бедности для К. предпочтительнее богатства: лучше быть варваром, чем эллином, лучше быть животным, чем человеком. Житейское опрощение дополнялось интеллектуальным: в той мере, в какой К. занимались теорией познания, они критиковали общие понятиячастности, «идеи» Платона)
как вредную выдумку, усложняющую непосредственное отношение к предмету.
Философия К. послужила непосредственным источником стоицизма, смягчившего кинические парадоксы и внёсшего гораздо более конструктивное отношение к политической жизни и к умственной культуре, но удержавшего характерный для К. перевес этики над др. философскими дисциплинами. Образ жизни К. оказал влияние на идеологическое оформление христианского аскетизма (особенно в таких его формах, как юродство и странничество). Типологически школа К. стоит в ряду разнообразных духовных движений, сводящихся к тому, что внутренне разорванное общество восполняет социальную несвободу асоциальной свободой (от йогов и дервишей до современных хиппи).
Лит.: Лурье С. Я., Очерки по истории античной науки, М. - Л., 1947; Лосев А. Ф., История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон, М., 1969, с. 84-108; Нахов И. М., Политические взгляды киников, в сборнике: Вопросы классической филологии, сб. 3-4, М., 1971, с. 66-154; Dudley D. R., A history of cynicism from Diogenes to the sixth century, L., 1937;) Hoistad R., Cynic hero and cynic king. Studies in the cynic conception of man, Uppsala, 1948; Sayre F., The Greek cynics, Bait.,1948.
С. С. Аверинцев.

Киник    Киники    Кинины